У наших предков не было проблемы с тем, как угомонить непослушных детей. За каждый проступок полагалось то или иное наказание. Даже за вполне безобидное по сегодняшним меркам поведение стоило ожидать хорошей взбучки.
На горох
Не найти было в старину ребенка, который не постоял бы на горохе. Это наказание было одним из самых распространенных, а получить его можно было, например, за проявление злобы по отношению к родне, невыполнение обязанностей по дому, непослушание.
Несмотря на кажущуюся незатейливость карательной меры, она была очень болезненной и символичной. Многочасовое стояние должно было подтвердить готовность к смирению, а боль от впивающихся в колени твердых зернышек заставляла прочувствовать неправильность собственного поступка особенно глубоко.
Розги
К розгам дети были привыкшие, ведь порку можно было получить не только за проступок, но и для профилактики. Считалось, что это наказание «ум вострит» и оборачивается для ребенка исключительной пользой. И даже если в течение недели он был шелковым и не совершил ни одной промашки, в субботу приходилось спускать портки. Именно этот день был рекомендован для регулярной порки в «Домострое». В нем черным по белому написано: «страхом спасать (детей), наказывая и поучая, и когда и побить… сокрушая ребра, бить железом».
И не дай бог ребенку пожаловаться на суровость родителя или учителей. В Уложении XVII века имелись на этот счет четкие указания – взрослым рекомендовалось за это «бить детей нещадно». На отцов, которые не поднимали на детей руку, соседи смотрели косо. Совсем человек воспитанием отпрыска не занимается!
Розги даже удостоились чести попасть на обложку первого Букваря, отпечатанного в 1637 году Василием Бурцевым. На форзаце учитель нещадно хлещет одного из воспитанников, пока другие усердно разбирают аз-буки-веди.
Насколько «искусно» родители владели розгами легко вспомнить по эпизоду порки Алеши в «Детстве» Горького, когда дед засек мальчика так, что тот потерял сознание, а потом несколько дней «хворал».
Отменены телесные наказания в школах были только в начале XIX века, в семьях же на смену розгам пришел ремень, познакомиться с которым и сегодня приходится многим детям.
Моральное унижение
Многие из учащихся в старину предпочли бы розги, лишь бы не терпеть насмешки от одноклассников. За невыполненный урок или плохое поведение проказника или лентяя наряжали в костюм, который отличался по цвету от школьной формы, или вешали на грудь табличку с унизительной надписью.
Царскосельский лицей был единственным учебным заведением, где телесные наказания были официально запрещены уставом. Вместо этого провинившихся запирали в собственной комнате для осознания вины или сажали последним во время общей трапезы для всеобщего порицания.
Воспитатель Павла I Федор Бахтеев издавал собственную газету, в которой рассказывал всем обитателям дворца обо всех проступках царевича, даже самых незначительных. Тем более удивительно, что для своего сына Павел пригласил Матвея Ламздорфа, который среди всех педагогических приемов выбирал битье оружейным шомполом или удары головой об стену.
Ложкой по лбу
Получить деревянной ложкой по лбу от главы семейства любой находящийся за столом мог за нарушение правил поведения за столом. Из стоявшего в центре стола чугунка все черпали согласно старшинству и положению в семье: сначала пробу снимал отец (или дед), а затем остальные. Полез ложкой вперед батьки – проявил неуважение к кормильцу.
Отправлять в рот кашу или похлебку следовало аккуратно, вдумчиво и неспешно. Не подставил под ложку хлеб и капнул на стол? Подставляй лоб! Задал кому-то невинный вопрос! Опять готовься к удару! Семьи были большими, поэтому некоторым отцам приходилось частенько доставать новый столовый прибор.
Детская колония
Еще в конце XVIII века законы разрешали родителям отправлять непослушных детей в специальные смирительные дома на срок до 6 месяцев. Взрослые сами определяли, в течение какого срока ребенка будут «исправлять», а также за какой именно проступок его туда отправить. Самыми частым поводами становились: «упорное неповиновение», «развратная жизнь» и «другие очевидные пороки» (как ребенок проявлял разврат, и что это за «очевидные пороки» не уточнялось).
Действовало единственное ограничение – превратить в уголовника можно было только ребенка, которому исполнилось 7 лет. В Уложении о наказаниях 1845 года именно с такого возраста наступала уголовная ответственность.
Три дня сухомятки
Умение контролировать собственные эмоции – ценнейшее качество, которое обязан был взращивать в себе с малолетства каждый. Конечно, взрослые не запрещали детям веселиться и играть. Сделал дела, бегай с колесом по двору хоть до посинения. Требовалась малость – уметь вовремя остановиться. Например, смейся, но не так, чтоб из глаз слезы брызгали. Прослезился? Три дня на воде и хлебе.
Коленопреклонение
«Что-то сегодня слишком жарко», или «Как же этот дождик надоел», – за подобные фразы ребенок мог поплатиться независимо от возраста. К ежедневной молитве добавлялись 25 земных поклонов. А это совсем не то же самое, что преклонить голову или сделать малый поясной поклон. Медленно опуститься на колени, а затем неспешно встать, – и так 25 раз.
Наказание символизировало падение человека во грехе (опускание на колени) и его прощение Господом (подъем с колен). Оно не только позволяло прочувствовать вину, но и избавляло от лени. Родители строго следили, чтобы епитимья не превращалась в некий комплекс гимнастических упражнений, выполняемый наскоро и бездумно.
Лишение сладкого
Собственно, лишали не только сладкого. Быть готовым выдержать 12-дневный строжайший пост с сотней (!) ежедневных земных поклонов следовало тому, кто во время церковной службы позволил себе хотя бы перешептывание с соседом. Для молодых суставов, может, и не слишком суровое испытание, но на голодный желудок, думается, не слишком простое для выполнения.
Ограничения в еде были и самым популярным видом наказания в императорских семьях. Так, детей Александра II могли лишить сладкого или поставить в угол за съеденный до обеда пирожок или вопросы по поводу меню.
Пощечина
Взрослые не терпели от детей возражений и выбирали для «выбивания дури» за прекословие, пожалуй, самый унизительный способ наказания – пощечину. Хлестали по щекам чаще девочек. Одним для запоминания «урока» хватало раза, другие ходили с горящими щеками каждую неделю. Именно так, к слову, воспитывала мать Наталью Гончарову – будущую жену Пушкина.
Современные опросы подтверждают, что желание наказать ребенка «кнутом» регулярно возникает у каждого третьего родителя, хотя самыми популярными воспитательными мерами сегодня, к счастью, считаются легкий подзатыльник и отлучение от смартфона.
Нередко можно услышать от представителей старшего поколения, что современную молодежь нужно сечь розгами. Но и дети, и взрослые слабо себе представляют, что же это за способ наказания и как он осуществлялся.
Что означает "сечь розгами"?
Это понятие абсолютно прозрачно и не имеет двойного смысла. Сечь розгами - значит наносить удары связкой прутьев по мягким Обычно этот способ применялся в качестве за провинности. Эта процедура имела несколько целей. Во-первых, доставленная физическая боль должна была внушить детям страх перед наказанием, а значит, предотвратить совершение ими новых шалостей. Во-вторых, очень важен и психологический фактор. Сечь розгами - это не только больно, но и стыдно. Особенно это было актуально, когда процедура наказания проходила в присутствии других детей, например, товарищей по играм или одноклассников. оставляло неизгладимый след и больно било по самолюбию ребенка.
Очень популярен был это способ воспитания в Англии. Там розгами секли как дома, так и в школе. Сохраняется эта традиция и в наше время, но только в определенных общинах.
Почему-то очень распространено мнение, что именно наша страна стала прародительницей этого жестокого и даже в чем-то варварского способа наказания. Однако это в корне неверно. Исследования историков доказывают, что розги использовались во многих государствах, в том числе и развитых европейских.
У этого способа есть даже свое латинское наименование - "флагелляция". Если рассматривать искусство разных стран, то можно увидеть такую французскую гравюру. На картине изображена уютная гостиная. Перед камином в кресле расположился глава семейства, читающий Библию. Рядом стоит его супруга, которая готовит розги для того, чтобы высечь свою дочь. Десятилетняя девочка неподалеку плачет и
Как секли розгами в старину
Исторически этот способ наказания сложился очень давно. Детей секли розгами не только за совершение неблагочинных поступков, но и просто так, в целях профилактики, или, проще говоря, "чтобы неповадно было".
Если рассматривать более древние времена, то женщинам частенько доставалось за различные проступки. Так, в Древнем Египте их часто секли за адюльтер. С наступлением в европейском мире христианской веры избиение женщин стало расцениваться как безнравственный поступок, и постепенно оно применялось все реже и реже.
В Великобритании секли представительниц прекрасного пола в тюрьмах. Происходило это примерно следующим образом. Женщину приводили в специально отведенную для этого вида наказания комнату. В ней была установлена широкая и длинная лавка, оснащенная ремнями для связывания рук и ног. Женщине зачитывался приговор, в котором подробно говорилось о том, за что она будет избита. После этого виновная должна была лечь на скамью животом вниз. Ей крепко связывали руки и ноги, из-за чего она практически не могла пошевелиться. Затем начинался сам процесс наказания. Раздавались душераздирающие крики и мольбы о помощи. Секли в то время жестоко. После этого женщину отводили в ее камеру, очень часто несчастных доставляли туда в бессознательном состоянии.
При королеве Елизавете Английской секли, как правило, публично. Флагелляция проходила в тюремном дворе на специально обустроенных помостах. Площадь не позволяла вместить всех желающих присутствовать при наказании.
Что такое розги?
Ответ на этот вопрос можно дать, изучив исторические труды педагогов прошлых веков. Розги - это прутья различных пород древесины. Чаще всего используются орешник, ива, краснотал, тармарин. Прутья связываются в пучки по три-пять веточек (если применяется береза). Если же берутся более твердые сорта дерева, то можно использовать и одну ветвь. Каждый прутик должен иметь длину не менее 60 сантиметров, а толщину - не меньше, чем полпальца. Кончики розг обязательно после вымачивания расщепляли, чтобы не было захлестов. В старину такой вариант назывался "бархатным", так как следы на теле исчезали очень быстро - от трех до пяти дней. Конечно, если нужно было сечь розгами детей за непослушание, применялись самые мягкие породы дерева. Они не могли нанести тяжелых повреждений нежной коже.
Подготовка орудия наказания
Существует абсолютно достоверная информация о том, как проводилась подборка качественного инструмента для порки. Для этого розги вымачивались в течение нескольких часов (а лучше двух-трех дней) в обычной проточной воде. Известны и сведения о том, что для того, чтобы доставить жертве гораздо большие страдания, прутья помещались на некоторое время в соленый раствор.
Тогда порка причиняла сильнейшую боль, которая потом не могла долго пройти. Рождение такой изощренной технологии уходит своими корнями еще в Древнюю Грецию. Именно там секли розгами провинившихся. О таких случаях рассказывает в своих трудах философ и историк Гомер.
Как нужно было правильно сечь розгами?
Оказывается, флагелляция - это не такое простое дело, как кажется на первый взгляд. Существовали определенные правила подготовки орудия для нее, а также техника нанесения ударов. Как сечь розгами? Основным правилом являлась необходимость соизмерять свою силу. Человек должен был испытать сильную физическую боль, но при этом не остаться изувеченным. Шрамы не должны были оставаться на теле навсегда. Поэтому человек, который осуществлял флагелляцию, должен был контролировать силу своего удара.
Современность
Конечно, время жестоких наказаний безвозвратно ушло. В современности такой способ, как битье розгами, или флагелляция, практически не используется. Хотя иногда имеют место случаи показательного избиения с целью доказывания своей позиции.
Истории из флешмоба «Я не боюсь сказать» - просто цветочки по
сравнению с тем, что творилось с крестьянскими женщинами в царской
Руси.
«И только тогда, когда «терпеть нет уже моченьки», когда уже на
ней, как говорится, нет ни одного живого места, она, избитая и
изможденная, нередко с вырванной мужем косой в руках, плетется к
мировому судье в надежде, что он защитит ее если не формально, то
хоть своим авторитетом», - писал мировой судья Яков Иванович Лудмер
в «Юридическом вестнике» в 1884 году. «Ни одно судебное учреждение
не может в пределах нашего законодательства оградить женщину от
дурного и жестокого обращения с нею».
К Лудмеру несчастные бабы шли и шли. А всё, что он мог сделать –
это посадить их извергов-мужей на несколько суток. Вернувшись
домой, они ещё сильнее били жён – за то, что посмели
пожаловаться.
Статистики пострадавших не существовало, ведь большинство терпели и
молчали, принимая свою участь, как должное.
На статью Лудмера в 1885 в том же «Юридическом вестнике» откликнулся следователь Д. Бобров. Он тоже жаловался, что у судей и следователей нет возможностей защитить женщин от произвола, потому что законодательство не предусматривает наказания для мужей-садистов. Приводил в пример историю расследования по делу одной крестьянки, которую похоронили, как умершую от простуды. Но сноха настояла на вскрытии могилы. Обследовав труп, обнаружили, что у умершей была выдрана со скальпом половина косы, крестец в нескольких местах был проломлен тяжелым острым предметом, рёбра переломаны.
Обычным делом было, что священники соглашались хоронить зверски убиенных, становясь на сторону мужей, и считая брак с главенством мужчины во всём – священным. То есть, терпи хоть до смерти, раз замуж вышла.
Даже во время беременности на женщинах была вся домашняя работа, молотьба, посадка и сбор картофеля… Почувствовал приближение родов в поле, бабы бежали домой рожать. «Отпусков по уходу за ребёнком» им тоже никто не предоставлял. От непосильного труда после родов почти каждая женщина страдала опущением матки. Терпели до последнего, а когда ходить уж совсем было невозможно, шли к бабкам-целительницам. Бабки правили живот «через горшок».
Ни беременность, ни рождение ребёнка не избавляли женщин от побоев.
Били за то, что стала менее поворотлива, за то, что родила
девочку…. За то, что не родила сына, могли и вообще из дома
выгнать.
Били палками, ухватами, ногами, кулаками, вёдрами, да и просто
любым тяжелым предметом, попавшим под руку. Это называлось «учить
жену уму-разуму» и считалось совершенно обыденным.
«Баба паши, баба коси, баба сгребай сено, баба жни, баба правь все женские работы и убирай все по хозяйству, даже дрова руби. Едут в гости, - баба отвори ворота, поправь лошадь, пьяного спать уложи… Хорошее и гуманное отношение с женой у русского - исключение, а у иноверцев наоборот», - писал судебный врач О. Верещагин.
А вот отрывок из письма крестьянки Марьи Васильевны Татариновой, которое митрополит Антоний передал императору Николаю II: «Страшно вспомнить свое несчастное детство, когда являлся отец пьяный, избивал нашу мать и все, что было в доме, не щадя даже нас, малюток, а какую мы несли бедность, питаясь чуть не подаянием, потому что наша мать содержала нас своими трудами, а пьяный отец, доходивший до озверения, отнимал у нас все побоями, силой и негде было искать защиты; так велось всюду».
Яков Лудмер описывал то, с чем ему пришлось столкнуться, совершая поездки по деревням. Он вёл приём женщин, которые хотят пожаловаться на мужа. Крестьянка Степанова рассказала, что муж бьёт её смертным боем, так что кровь идёт горлом, а всё тело в багровых пятнах. Кроме того, он отнял её имущество, - а это уже могло быть основанием для судебного заседания. Лудмер добился примирения сторон. Муж обещал имущество вернуть, впредь жену не бить, и разрешить ей пройти лечение в больнице. Через два для после заседания Степанова умерла в больнице от травм внутренних органов, вызванных побоями.
Крестьянке Ивановой муж откусывал куски кожи с мясом от лица. А когда старший сын заступился за мать, муж выгнал из дома всё семейство. Лудмер опять уговорил стороны примириться, а мужа заставил пообещать больше жену не истязать. Но обещания какому-то заезжему судье ничего не значили для озверевших мужей. Через неделю Иванова пыталась повеситься, из петли её вынули, но не пожалели, а ещё и секли розгами за попытку самоубийства.
А уж что делали помещики с крепостными девками и несовершеннолетними девочками... Неизвестно что было хуже, жить с мужем-садистом или приглянуться хозяину. А многие терпели и то, и то. Крестьянину приказывали: «Завтра ступай пшеницу веять, а жену посылай к барину»…
А.П. Заблоцкий-Десятовский, который по поручению министра государственных имуществ собирал подробные сведения о положении крепостных крестьян, в отчёте писал:
«Вообще предосудительные связи помещиков со своими крестьянками вовсе не редкость. В каждой губернии, в каждом почти уезде укажут вам примеры… Сущность всех этих дел одинакова: разврат, соединенный с большим или меньшим насилием. Подробности чрезвычайно разнообразны. Иной помещик заставляет удовлетворять свои скотские побуждения просто силой власти, и не видя предела, доходит до неистовства, насилуя малолетних детей… другой приезжает в деревню временно повеселиться с приятелями, и предварительно поит крестьянок и потом заставляет удовлетворять и собственные скотские страсти, и своих приятелей».
А это из записок анонимного автора: «После обеда полягутся все
господа спать. Во все время, пока они спят, девочки стоят у
кроватей и отмахивают мух зелеными ветками, стоя и не сходя с
места… У мальчиков-детей: одна девочка веткой отмахивала мух,
другая говорила сказки, третья гладила пятки. Удивительно, как было
распространено это, - и сказки и пятки, - и передавалось из
столетия в столетие!
Когда барчуки подросли, то им приставлялись только сказочницы.
Сидит девочка на краю кровати и тянет: И-ва-н ца-ре-вич… И барчук
лежит и выделывает с ней штуки… Наконец молодой барин засопел.
Девочка перестала говорить и тихонько привстала. Барчук вскочит, да
бац в лицо!.. „Ты думаешь, что я уснул?“ - Девочка, в слезах, опять
затянет: И-ва-н ца-ре-вич…»
Тех, о ком писал в своих записках француз Шарль Массон, по сравнению с остальными можно назвать счастливицами:
«У одной петербургской вдовы, госпожи Поздняковой, недалеко от
столицы было имение с довольно большим количеством душ. Ежегодно по
ее приказанию оттуда доставлялись самые красивые и стройные
девочки, достигшие десяти-двенадцати лет. Они воспитывались у нее в
доме под надзором особой гувернантки и обучались полезным и
приятным искусствам. Их одновременно обучали и танцам, и музыке, и
шитью, и вышиванью, и причесыванию и др., так что дом ее, всегда
наполненный дюжиной молоденьких девушек, казался пансионом
благовоспитанных девиц. В пятнадцать лет она их продавала: наиболее
ловкие попадали горничными к дамам, наиболее красивые - к светским
развратникам в качестве любовниц. И так как она брала до 500 рублей
за штуку, то это давало ей определенный ежегодный доход».
Сохранено
Юридически древнерусская женщина не была таким уж бесправным существом, как это принято иной раз считать. Она имела имущественные права, могла самостоятельно заключать сделки, вступать в наследство, вдовы вели дела своих сыновей до их совершеннолетия, закон охранял жизнь и честь женщины. При этом в русской средневековой юридической практике были, конечно же, нормы, носившие ярко выраженный гендерный характер. Так, женщину, уличенную в том, что она убила новорожденного младенца или сделала аборт, сажали на кол. Если женщина убивала своего мужа, ее в людном месте закапывали в землю «по титьки», и оставляли умирать от голода и жажды, и все прохожие имели право ударить несчастную, плюнуть в нее или бросить камень.
Однако, на протяжении столетий бытовали и такие наказания, которые современному человеку могут показаться не только жестокими, но и странными. Такие наказания полагались за проступки, обычному юридическому праву не подвластные, а подлежащие исключительно нравственному суду. Речь идет о женской чести.
Кубок с дыркой
Все знают, какое значение придавалось целомудрию невесты в прежние времена. Девица должна была сохранить себя до свадьбы, чтобы торжествующий жених мог бросить ее окровавленную сорочку свахе, которая терпеливо дожидалась под дверью опочивальни. Сваха выносила сорочку пирующим, и веселье разгоралось с новой силой. Если же нет, то гости быстро разъезжались, и свадьба считалась омраченной. Ключевский описывает и такой обычай, бытовавший в знатных семьях, а затем перекочевавший и в крестьянский быт центральной России: жених, выйдя из опочивальни, подносил кубок с медом или вином отцу невесты. Если невеста оказывалась «честная», то с кубком все было в порядке, и отец радостно выпивал за здоровье молодых. Если же невеста была не честна, то кубок был с дыркой. Подавая его тестю, жених затыкал дырочку пальцем, но как только тесть брал кубок в руки, напиток проливался на его одежду. Это был страшный позор и для невесты и для ее родителей. Многие девушки предпочли бы побои, лишь бы не было такого публичного унижения.
Хомут, как символ нечестия
Многие этнографы, в том числе Д. Орлов, П. Варламов и другие, описывали еще один вид наказания для «нечестной» невесты. Наутро после первой ночи дружки спрашивали у жениха: «Грязь топтал али лед ломал?». Если он отвечал «Грязь топтал», то на невесту, а иногда и на ее мать надевали хомут и так прогоняли по двору. Это считалось очень унизительным наказанием за утрату «девства». Хомут в этом случае символизировал женские половые органы, и в то же время приравнивал непутевую девку к животным, которые не могут держать свои страсти в узде. Хомут рассматривался как противоположность цветочному венку – символу чистого девичества, поэтому иногда его мазали дегтем или другой гадостью. Иногда заменителем хомута становились бублики или баранки, жених вручал их родителям невесты, всячески подчеркивая наличие дырки.
На четвереньках перед свекровью
Н. Пушкарева описывает такое наказание для непутевой девушки: в день свадьбы она должна была при гостях стоя на четвереньках, выглядывать из-под стола, а свекровь всякий раз била ее по лицу. Продолжалось это до тех пор, пока муж не произносил: «Будет! Я свою жену только сам наказывать могу!». Это означало, что он простил жену. После этих слов она могла занять место за столом рядом с мужем.
На коленях вокруг церкви
Не сохранение девственности до свадьбы уголовным преступлением, конечно же, не являлось, и такой проступок находился исключительно в ведении церковного суда. Во многих южных регионах России такую девушку священник должен был подвергнуть очищению. Он назначал епитимью и читал очистительные молитвы. Епитимья заключалась в том, что виновная на коленях оползала вокруг церкви. После этого священник разрешал венчание.
Изменение прически
Далеко не всегда наказанием для женщины становились побои или церковное покаяние. Пушкарева описывает такой обычай, бытовавший в Полесье и на русском Севере: узнав о том, что девушка ведет себя слишком вольно, общий женский сход постановлял запретить виновной носить девичью косу и ленту. Она должна была, как замужняя баба заплетать две косы и прятать их под повойником. Происходило это без всяких обрядов, которыми сопровождается изменение прически во время традиционной свадьбы. «Гулящая» сама расплетала косу, сама делала себе бабью прическу и надевала повойник. Отсюда выражение «самокрутка» — сама себе «окрутила» косы вокруг головы. Но самым позорным наказанием для женщины было острижение волос. Срезать волосы могли не только за «нечестность», но и за другие проступки, например, за мелкие кражи и другие грешки. Иван Бунин в повести «Суходол» описывает наказание дворовой девки, укравшей из барских покоев зеркальце: ей состригли волосы и отправили на дальний хутор смотреть за индюшатами.
Баня со снежком
Наказать за нечестие могли не только саму девушку, но и сваху, которая ее сосватала. Дружки жениха ловили такую сваху где-нибудь на улице, клали на скамейку, задирали подол и парили веником, присыпая снежком. Это было не особенно больно, но крайне унизительно.
На мельничном колесе
Одним из самых странных и, в то же время, позорящих наказаний было «катание» на крыле мельницы. Женщину, виновную в супружеской измене, привязывали к лопасти мельничного крыла, юбку задирали и повязывали на голову, а затем пускали мельницу на малый оборот. Иногда изменщицу привязывали к могильному кресту, точно так же задрав на голову юбку, и оставляли на всю ночь.
Дети — существа непослушные. И были такими всегда. Поэтому схема не менялась уже тысячелетиями: ребенок ослушался — родители наказали. Но вот вид наказания менялся в зависимости от эпохи, моральных устоев и традиций этого времени. Редакция Tlum.Ru уже рассматривала, какие методы наказания приемлемы, а какие нет. В этот раз мы решили разобраться в историческом контексте вопроса «кнутов и пряников».
Про совсем древние времена достоверно ничего не известно, но ученые предполагают, что наказание в доисторическую эпоху для детей были не очень суровые. И так народу мало — то мамонт затопчет, то тигр погрызет, подрастающее поколение надо беречь. Но и детский возраст, в котором многое прощалось, длился не больше 10 лет.
А вот уже в Древней Руси детей никто жалел. Их было много, если что — еще десять есть. Вся эта мудрость дошла до нас в качестве поговорок, суеверий и присказок. Хвалить ребенка было все равно что сглазить: «не перехвали, а то испортится». К слову, это суеверие дошло и до наших дней. Ну и все эти знаменитые «бьет — значит любит», «кого журят, того и любят» — вы знаете, о чем мы говорим.
Потом к простому воспитанию добавилось еще и религиозное. Грехов стало побольше, а значит и поводов наказать тоже. Детей, по мнению церкви, нужно готовить не только к земной, но и к небесной жизни. Да и в Библии четко сказано «если накажешь его розгой, он не умрет». И зачем тогда отказываться от такого действенного метода воспитания?
К XVI веку начало развиваться книгопечатание, поэтому о том, как воспитывать детей и как их правильно бить, уже можно было прочитать в полезных книжках. Таковыми стали «Стоглав» и «Домострой». Последнее чтиво особенно любят цитировать как образец «самого верного подхода ко всему». Написал эту книгу монах Сильвестр, духовный наставник Ивана Грозного (что уже должно вам о чем-то говорить).
По мнению монаха, главная задача родителя — забота о материальном и духовном благополучии своего чада. Детей баловать нельзя, надо «страхом спасать, наказывая и поучая, а осудив, побить». То есть запугать, после чего выпороть. Но не волнуйтесь, все не так плохо. Детей можно было бить только в один день (сам он предложил субботу) и только при членах семьи. Звать на порку гостей запрещалось.
В учебных заведениях розги вообще были также неотъемлемы как перья, чернила и унылые лица учеников. Кроме этого предмета для битья в сельских (да и городских) школах были веревки с узлами, горох в углу и длинные палки. Все это было прописано в регламенте, и многие родители только рады были, что их детей поучат уму-разуму. К слову, в Англии в это время специальные няни предлагали свои услуги по битью детей, если мамам самим жалко пороть своих непослушных отпрысков. Вот это бизнес!
Шло время, дети вырастали и пороли своих детей, и всех все вроде устраивало. Возмущаться пытались Екатерина II и Александр I, но никто их особо не послушал, и сгладить режим получилось намного позже. Кнут отменили в 1845 году, а плети, розги и все прочее держали в школе аж до XX века.
Били всех. Из интересных примеров: Николя I со всем размахом души воспитатель бил головой о стену, после чего, став императором, Николай запретил физически наказывать своих детей. Наказанием для них было отлучение от отцовского внимания. Еще в царских семьях часто за проступки лишали второго блюда или сладкого — годы идут, методы не меняются.
А вот жена Пушкина — Наталья Гончарова была необычно молчалива, нежна и тиха только до замужества. Оказывается, пока она не покинула отчий дом, за любое лишнее слово мама хлестала ее по щекам. И знаменитого писателя Ивана Тургенева избивала собственная мать, причем он сам должен был догадаться за что, она ему ничего не объясняла. А откуда вы думаете взялся образ барыни-самодурки в «Му-Му»?
Всполошилась общественность только к XX веку, тогда и начались массовые движения за отмену телесных наказаний. Дело шло медленно. Сначала запретили пороть гимназистов, потом — женщин, потом — каторжан (как вам порядок?). Последним рубежом стал 1917 год и большевики. Они сказали: «Больше никаких телесных наказаний в школе». Послереволюционные плакаты пестрели лозунгами «Не бей, и не наказывай ребят, веди их в пионеротряд».
Пришло время великого Советского Союза, наказывать детей телесно нельзя было ни в обычной школе, ни даже в школе для трудных подростков. Прощали учителям только неформальные подзатыльники. И учебные заведения перешли на социальную систему наказания. Тех, кто плохо себя ведет, просто не возьмут в пионеры. И все, как известно, вся жизнь насмарку.
Кроме того, в советское время в школах увеличивали объем трудовой нагрузки, например, назначали дополнительное дежурство. В качестве наказания учителя не боялись ставить «двойки» и оставлять на второй год. Сейчас так уже не делают.
Тогда же активнее всего в семье применяли методы «психологического наказания»: отстранить от внимания взрослых, отправить одного в комнату, устроить бойкот и так далее. Что-то подобное описано в рассказе «Золотые слова» Михаила Зощенко. Дети, сидя за столом, перебивали взрослых и грубили, после чего их отругали и выгнали, запретив два месяца садиться со всеми ужинать.
Также в ходу было «позорное ярмо». Если юный пионер оказался грязнулей и бросал везде мусор, на него могли повесить табличку «неряха», которую он не имел права снять. Все ученики видели, кто провинился и в чем, а ученик чувствовал на себе всеобщее осуждение. Действенно, но на детей это так давило, что многие были бы не против, чтобы их выпороли вместо такого. Или еще — отчитать перед всеми другими пионерами. От стыда могли уши сгореть.
Сейчас представить, что кто-то остался на второй год или вынужден носить табличку «хулиган» практически невозможно. Родители же эту администрацию съедят. Раньше-то был всегда прав учитель, а теперь — ребенок. Наказывают в современных школах просто — забирают мобильные телефоны, например. Правда, учитывая, что на уроке их использовать запрещено, это не совсем наказание.
Что касается родителей и бабушек-дедушек, что в советское время, что сейчас, все воспитывают детей по-разному. Кто-то считает, что применение телесных наказаний — это пережиток прошлого и просто неприемлемо, кто-то думает, что это самое действенное наказание из возможных.
Что касается законодательства, в этом году президентом РФ Владимиром Путиным был подписан закон, декриминализирующий семейные побои. То есть статья 116 УК РФ была изменена. Если побои («действия, причинившие физическую боль, но- не повлекшие последствий») были совершены впервые, они переводятся из разряда уголовных преступлений в разряд административных правонарушений. За них родителям будут грозить только штраф 30 тыс. руб., -арест на 15 су-ток или исправительные работы. Повторные случаи насилия остаются уголовными преступлениями и могут караться до 7 лет лишения свободы.
