Из произведений Н. Лескова
– Настя! Чего ты? – приставала девочка. – Настя, не плачь так. Мне страшно, Настя; не плачь! – Да и сама, бедняжечка, с перепугу заплакала; трясет Настю за плечи и плачет голосом. А та ничего не слышит. На ту пору барыня со свечкой и хлоп в детскую. – Что это! что это такое? – закричала. – Мамочка милая! Настю мою обидели; Настя плачет, – отвечала, сама обливаясь слезами, девочка.
– Что это? – отвечала барыня.-Настасья! Настасья! – А та не слышит. – Да что ты в самом деле дурачишься-то! – крикнула барыня и толкнула Настасью кулаком в спину. Прокинулась Настя и обтерла слезы. – Что ты дурачишься? – опять спросила барыня. Настя промолчала.
– Иди спать в девичью.
– Мамочка, не гони Настю: она бедная! – запросила девочка и опять заплакала и обхватила ручонками Настю.
– Иди в девичью, тебе говорю! – повторила барыня, – не пугай детей, – и дернула Настю за рукав.
– Ай, ай! мама, не тронь ее! – вскрикнуло дитя. Вскипела барыня и схватила на руки дочь, а та так и закатилась; все к Насте рвется с рук.
– Розог, розог, вот сейчас тебе розог дам! – закричала мать на Машу. А та все плачет да кричит: «Пусти меня к моей Насте, пусти к Насте!»
Поставила барыня девочку на пол; подняла ей подольчик рубашечки, да и ну ее валять ладонью словно как и не свое дитя родное. Бедная Маша только вертится да кричит: «Ай-ай! ай, больно! ой, мама! не буду, не буду».
Настя, услыхав этот крик, опомнилась, заслонила собой ребенка и проговорила: «Не бейте ее, она ваше дитя!»
Ударила барыня еще раз пяток, да все не попадало по Маше, потому что Настя себя подставляла под руку; дернула с сердцем дочь и повела за ручонку за собою в спальню.
Не злая была женщина Настина барыня; даже и жалостливая и простосердечная, а тукманку дать девке или своему родному дитяти ей было нипочем. Сызмальства у нас к этой скверности приучаются и в мужичьем быту и в дворянском. Один у другого словно перенимает. Мужик говорит: «За битого двух небитых дают», «не бить-добра не видать», – и колотит кулачьями; а в дворянских хоромах говорят: «Учи, пока поперек лавки укладывается, а как вдоль станет ложиться не выучишь», и порют розгами. Ну, и там бьют и там бьют. Зато и там и там одинаково дети вдоль лавок под святыми протягиваются. Солидарность есть не малая...
Мать ударила Машу рукою сказала, что высечет ее розгою, поставила в угол и загородила тяжелым креслом. Девочка, впрочем, и не вырывалась из угла; она стояла смирно, надув губенки, и колупала ногтем своего пальчика штукатурку белой стены. Так она стояла долго... мать в наказание оставила ее без чая и послала спать часом раньше обыкновенного, и в постельке высекла. У нас от самого Бобова до Липихина хвалились, кто своих детей хладнокровнее сечет, и сечь на сон грядущий считалось высоким педагогическим приемом. Ребенок должен был прочесть свои молитвы, потом его раздевали, клали в кроватку и секли. Потом один жидомор помещик, Андреем Михайловичем его звали, выдумал еще такую моду, чтобы сечь детей в кульке. Это так он делала со своими детьми: поднимет ребенку рубашечку на голову, завяжет над головою подольчик и пустит ребенка, а сам сечет, не державши в вдогонку. Это многим нравилось. И многие до сих пор так секут своих детей. Прощение допускалось только в незначительных случаях, и то ребенок, приговоренный отцом или матерью к телесному наказанию розгами без счета, должен был валяться в ногах. Просить пощады, потом нюхать розгу и при всех ее целовать. Дети маленького возраста обыкновенно не соглашаются целовать розги. А только с летами и образованием входят в сознание целовать прутья, припасенные про их тело. Маша была еще мала; чувство преобладало у нее над расчетом, и она долго за полночь все жалостно всхлипывала во сне и. Судорожно вздрагивая, жалась к стенке своей кровати...
В верхней Гостомле, куда была выдана замуж Настя, поставили на выгоне сельскую расправу. Был на трех заседаниях в расправе. На одном из этих заседаний молоденькую бабочку секли за непочтение к мужу и прочие грешки. Бабочка просила, чтобы ее перед мужиками не секли: «Стыдно,-говорит,- мне перед мужиками; велите бабам меня наказать». Старшина, и добросовестные, и народ присутствовавший долго над этим смеялись. «Иди-ка иди. Засыпьте ей два десятка, да ловких!» - сказывал старшина ребятам.
Три парня взяли бабочку под руки и вывели за дверь. Через пять минут в сенях послушалась редкие, отчетливые чуки-чук, чуки-чук, и за каждым чуканьем бабочка вскрикивала: «Ой! Ой! Ой! Ой, родименькие, горячо! Ой, ребятушки, полегче! Ой, молодчики, пожалейте! Больно, больно, больно!»
Ишь, как блекочет! - заметил, улыбаясь, старшина.
Бабочка взошла заплаканная и, поклонившись всем, сказала:
Спасибо на науке.
То-то. Вперед не баловайся, да мужа почитай.
Ну, бог простит; ступай.
Баба поклонилась и вышла.
Хорошо вы ее? - спросил смуглый мужичек ребят, проводивших экзекуцию.
Будет с нее. Навилялась во все стороны.
Избаловалась баба. А какая была скромница в девках...
Я рассказал становому об истязании бабы. Он махнул рукой и предложило мне наливки.
Они, говорит, - свое дело знают; сами разберутся.
В конце февраля Сергею и купеческой третьей гильдии вдове Катерине Львовне объявили в уголовной палате, что их решено наказать плетьми на торговой площади и сослать потом обоих в каторжную работу. В начале марта. В холодное морозное утро, палач отсчитал положенное число сине-багровых узлов на обнаженной белой спине Катерины Львовны, а потом отбил порцию и на плечах Сергея и заштемпелевал его красивое лицо тремя каторжными знаками.
Умаявшись непогодью и переходом, Катерина Львовна с разбитою душою спала тревожно ночью на нарах в очередном этапном доме и не слыхала, как в женскую казарму вошли два человека.
Все это время Сергей возбуждал гораздо больше сочувствия, чем Катерина Львовна. Измазанный и окровавленный, он падал, сходя с эшафота, а Катерина Львовна сошла тихо, стараясь только, чтобы толстая рубаха и грубая арестантская свитка не прилегали к ее изорванной спине.
С приходом их с нар поднялась Сонетка, молча показала она вошедшим рукою на Катерину Львовну, опять легла и накрылась своей свиткою. В это же мгновение свитка Катерины Львовны взлетела ей на голову, и по ее спине, закрытой одной суровою рубашкою, загулял во всю мужскую мочь толстый конец вдвое свитой веревки.
Катерина Львовна раскутала голову и вскочила; кто-то невдалеке злорадно хихикал под свиткою.
Не знаю почему и не знаю зачем, но при виде дяди я невыразимо испугался и почти в ужасе смотрел на его бледное лицо... Он казался мне великим магом и волшебником, о которых я имел к тому времени довольно обстоятельные сведения. Что шаг, то становится страшнее и страшнее... дядя походя сказал мне:
Мой милый друг, завтра тебя ждет большой сюрприз.
На утро я проснулся очень рано, но боялся открыть глаза: я знал, что мой вербный купидон, вероятно, уже слетел к моей постельке и парит над ней с какими-нибудь большими для мня радостями.
И я раскрыл глаза сначала на один волосок, потом несколько шире и наконец, уже не я сам а неведомый ужас растворил их, так что я почувствовал их совсем круглыми, и при этом имел только одно желание: влипнуть в мою подушку, уйти в нее и провалиться.
Верюный купидон делал мне сюрприз, которого я действительно ни за что не ожидал: он висел на широкой голубой ленте, а в объятиях нес для мира печали и слез... розгу!.. Увидев это, я долго не мог прийти в себя и поверить, проснулся ли я или грежу спросонья. Я приподнимался, всматривался и, к удивлению своему, все более и более изумлялся: мой вербный купидон действительно держал у себя под крылышками огромный пук березовых прутьев, связанных точно такой голубой лентой, на какой и сам он был подвешен, и на этой же ленте я заметил белый билетик. «Что это было на билетике при таком странном приношении?«»- размышлял я и хотя тщательно кутался в одеяло и дулся на предмет купидона с розгой, но не выдержал... вскочил, сорвал билетик и прочитал:
- «Кто ждет себе ни за что ни про что радостей, тот дождется за то всяких гадостей».
«Это дядя! Это непременно дядя!«»- решил я себе и не ошибся, потому что в эту минуту дядя распахнул занавески моей кроватки и.. изрядно высек меня ни за что ни про что.
Матушка была в церкви и защитить меня было не кому; но зато она, узнав о сюрпризе, решилась немедленно отвезти меня в гимназический пансион, где начался для меня новый период жизни.
Таким образом я припоминаю вербного купидона. Он имел для меня свое серьезное значение. С тех пор при какихба то ни було упованиях на что бы то ни было свыше у меня в крови пробегает трепет и возникает вечно он, вербный купидон. Спускающийся ко мне с березовой розгой. И он меня сек, да-с, он много и страшно сек меня и... я опасаюсь, как бы еще раз не высек... Нечего, господа, улыбаться, - я рассказываю вам историю очень серьезную, и вы только благоволите в нее вникнуть.
Подготовил С.Новиков
Дети — существа непослушные. И были такими всегда. Поэтому схема не менялась уже тысячелетиями: ребенок ослушался — родители наказали. Но вот вид наказания менялся в зависимости от эпохи, моральных устоев и традиций этого времени. Редакция Tlum.Ru уже рассматривала, какие методы наказания приемлемы, а какие нет. В этот раз мы решили разобраться в историческом контексте вопроса «кнутов и пряников».
Про совсем древние времена достоверно ничего не известно, но ученые предполагают, что наказание в доисторическую эпоху для детей были не очень суровые. И так народу мало — то мамонт затопчет, то тигр погрызет, подрастающее поколение надо беречь. Но и детский возраст, в котором многое прощалось, длился не больше 10 лет.
А вот уже в Древней Руси детей никто жалел. Их было много, если что — еще десять есть. Вся эта мудрость дошла до нас в качестве поговорок, суеверий и присказок. Хвалить ребенка было все равно что сглазить: «не перехвали, а то испортится». К слову, это суеверие дошло и до наших дней. Ну и все эти знаменитые «бьет — значит любит», «кого журят, того и любят» — вы знаете, о чем мы говорим.
Потом к простому воспитанию добавилось еще и религиозное. Грехов стало побольше, а значит и поводов наказать тоже. Детей, по мнению церкви, нужно готовить не только к земной, но и к небесной жизни. Да и в Библии четко сказано «если накажешь его розгой, он не умрет». И зачем тогда отказываться от такого действенного метода воспитания?
К XVI веку начало развиваться книгопечатание, поэтому о том, как воспитывать детей и как их правильно бить, уже можно было прочитать в полезных книжках. Таковыми стали «Стоглав» и «Домострой». Последнее чтиво особенно любят цитировать как образец «самого верного подхода ко всему». Написал эту книгу монах Сильвестр, духовный наставник Ивана Грозного (что уже должно вам о чем-то говорить).
По мнению монаха, главная задача родителя — забота о материальном и духовном благополучии своего чада. Детей баловать нельзя, надо «страхом спасать, наказывая и поучая, а осудив, побить». То есть запугать, после чего выпороть. Но не волнуйтесь, все не так плохо. Детей можно было бить только в один день (сам он предложил субботу) и только при членах семьи. Звать на порку гостей запрещалось.
В учебных заведениях розги вообще были также неотъемлемы как перья, чернила и унылые лица учеников. Кроме этого предмета для битья в сельских (да и городских) школах были веревки с узлами, горох в углу и длинные палки. Все это было прописано в регламенте, и многие родители только рады были, что их детей поучат уму-разуму. К слову, в Англии в это время специальные няни предлагали свои услуги по битью детей, если мамам самим жалко пороть своих непослушных отпрысков. Вот это бизнес!
Шло время, дети вырастали и пороли своих детей, и всех все вроде устраивало. Возмущаться пытались Екатерина II и Александр I, но никто их особо не послушал, и сгладить режим получилось намного позже. Кнут отменили в 1845 году, а плети, розги и все прочее держали в школе аж до XX века.
Били всех. Из интересных примеров: Николя I со всем размахом души воспитатель бил головой о стену, после чего, став императором, Николай запретил физически наказывать своих детей. Наказанием для них было отлучение от отцовского внимания. Еще в царских семьях часто за проступки лишали второго блюда или сладкого — годы идут, методы не меняются.
А вот жена Пушкина — Наталья Гончарова была необычно молчалива, нежна и тиха только до замужества. Оказывается, пока она не покинула отчий дом, за любое лишнее слово мама хлестала ее по щекам. И знаменитого писателя Ивана Тургенева избивала собственная мать, причем он сам должен был догадаться за что, она ему ничего не объясняла. А откуда вы думаете взялся образ барыни-самодурки в «Му-Му»?
Всполошилась общественность только к XX веку, тогда и начались массовые движения за отмену телесных наказаний. Дело шло медленно. Сначала запретили пороть гимназистов, потом — женщин, потом — каторжан (как вам порядок?). Последним рубежом стал 1917 год и большевики. Они сказали: «Больше никаких телесных наказаний в школе». Послереволюционные плакаты пестрели лозунгами «Не бей, и не наказывай ребят, веди их в пионеротряд».
Пришло время великого Советского Союза, наказывать детей телесно нельзя было ни в обычной школе, ни даже в школе для трудных подростков. Прощали учителям только неформальные подзатыльники. И учебные заведения перешли на социальную систему наказания. Тех, кто плохо себя ведет, просто не возьмут в пионеры. И все, как известно, вся жизнь насмарку.
Кроме того, в советское время в школах увеличивали объем трудовой нагрузки, например, назначали дополнительное дежурство. В качестве наказания учителя не боялись ставить «двойки» и оставлять на второй год. Сейчас так уже не делают.
Тогда же активнее всего в семье применяли методы «психологического наказания»: отстранить от внимания взрослых, отправить одного в комнату, устроить бойкот и так далее. Что-то подобное описано в рассказе «Золотые слова» Михаила Зощенко. Дети, сидя за столом, перебивали взрослых и грубили, после чего их отругали и выгнали, запретив два месяца садиться со всеми ужинать.
Также в ходу было «позорное ярмо». Если юный пионер оказался грязнулей и бросал везде мусор, на него могли повесить табличку «неряха», которую он не имел права снять. Все ученики видели, кто провинился и в чем, а ученик чувствовал на себе всеобщее осуждение. Действенно, но на детей это так давило, что многие были бы не против, чтобы их выпороли вместо такого. Или еще — отчитать перед всеми другими пионерами. От стыда могли уши сгореть.
Сейчас представить, что кто-то остался на второй год или вынужден носить табличку «хулиган» практически невозможно. Родители же эту администрацию съедят. Раньше-то был всегда прав учитель, а теперь — ребенок. Наказывают в современных школах просто — забирают мобильные телефоны, например. Правда, учитывая, что на уроке их использовать запрещено, это не совсем наказание.
Что касается родителей и бабушек-дедушек, что в советское время, что сейчас, все воспитывают детей по-разному. Кто-то считает, что применение телесных наказаний — это пережиток прошлого и просто неприемлемо, кто-то думает, что это самое действенное наказание из возможных.
Что касается законодательства, в этом году президентом РФ Владимиром Путиным был подписан закон, декриминализирующий семейные побои. То есть статья 116 УК РФ была изменена. Если побои («действия, причинившие физическую боль, но- не повлекшие последствий») были совершены впервые, они переводятся из разряда уголовных преступлений в разряд административных правонарушений. За них родителям будут грозить только штраф 30 тыс. руб., -арест на 15 су-ток или исправительные работы. Повторные случаи насилия остаются уголовными преступлениями и могут караться до 7 лет лишения свободы.
В апреле исполняется 153 года отмены телесных наказаний в нашей стране. Соответствующий документ подписал император Александр II. Законодательно этот акт был приурочен к 45-летию правителя.
Плеть слабее кнута
Кстати, на этом Александр II не остановился. В 1864 году появился его Указ «об изъятии от телесных наказаний учащихся средних учебных заведений». Тогда пороть учеников считалось настолько естественно, что подобное решение царя многие восприняли как слишком либеральное.Установил же в России телесные наказания Пётр I. Причём сделал это официально, как результат судебного решения. В воинском Уставе перечень кар, как и многое, что задумывал Пётр, был представлен с размахом. Истязания включали в себя хождение по деревянным кольям, битье батогами и шпицрутенами, клеймение железом, обрезание ушей, отсечение руки или пальцев. Причём мучениям могли быть подвергнуты все, включая членов императорской фамилии.
Со временем наступили некоторые послабления. Так, в 1824 году адмирал Мордвинов в докладной записке Александру I просил отменить битье кнутом, а в 1845-м это наказание полностью упразднили (палачам даже приказали зарыть свои орудия в землю). Самой страшной стала публичная порка плетьми, однако и здесь нашлись люди, которые точно рассчитали, что удар плети в 2,5 раза слабее, чем кнута, поэтому там, где раньше назначали 40 ударов, стали давать 100.
Однако времена менялись. Постепенно от тяжелого битья были освобождены дворяне, христианское и исламское духовенство, почетные граждане, купцы первой и второй гильдий, а также их жены и дети. Неизменной оставалась только порка розгами - тонкими гибкими прутьями деревьев и кустарников. Для большей эластичности и резкости их часто вымачивали в солёной воде. Этот вид наказания, известный ещё с Древнего Египта, Спарты, упоминаемый в Библии, на долгие годы прижился в России. Особенно доставалось детям и подросткам.
Н. В. Орлов «Недавнее прошлое» (Перед поркой), (1904). Фото: Commons.wikimedia.org
Пороли и царей
Пороть детей розгами и просто заниматься рукоприкладством по отношению к существу, которое не может тебе ответить, считалось абсолютной нормой даже в высших аристократических кругах.
Будущего императора Николая I, как и его малолетних братьев, их наставник генерал Ламсдорф порол нещадно. Розгами, линейками, ружейными шомполами. Иногда в ярости он мог схватить великого князя за грудь и стукнуть об стену так, что тот лишался чувств. Это не только не скрывалось, но и записывалось им в ежедневный журнал.
Ивана Тургенева мать порола розгами вплоть до совершеннолетия. Телесным наказаниям подвергались в детстве Фет и Некрасов. Как били до потери сознания маленького Алешу Пешкова, будущего пролетарского писателя Горького, мы знаем из его повести «Детство». Но, пожалуй, наиболее трагична судьба Феди Тетерникова, будущего поэта и прозаика Федора Сологуба. Его в детстве и отрочестве пороли так, что он, по собственным словам, «прикипел» к битью и уже не мог без него жить. Физическая боль стала для него лекарством от боли душевной.
В 1878 году именно применение розг спровоцировало в России индивидуальный террор, а судебный процесс, где разбиралось это дело, стал известен на весь мир. История такова. В июле 1877 года петербургский градоначальник Федор Трепов отдал приказ о порке политического заключенного Боголюбова. Причина - тот не снял перед ним шапку. Боголюбова выпороли 25 шпицрутенами. Это было нарушением закона о запрете телесных наказаний 1863 года и вызвало широкое возмущение в российском обществе. Однако лично Трепов никакого наказания не понёс.
Отомстить ему решила простая переплётчица книг, народница Вера Засулич. 5 февраля 1878 г. она пришла к Трепову на приём и в знак протеста против порки Боголюбова, которого даже никогда не видела, почти в упор выстрелила в градоначальника из карманного револьвера. Две пули попали в живот, генерал получил тяжелое ранение.
Революционерку немедленно арестовали, а 12 апреля начался процесс, который закончился неслыханным приговором. Суд присяжных полностью оправдал Засулич, хотя за подобные преступления полагалось от 15 до 20 лет тюрьмы. Правда, на следующий день после освобождения приговор был опротестован, и полиция издала приказ о поимке Засулич, но она успела скрыться на конспиративной квартире. А вскоре, чтобы избежать повторного ареста, её переправили к надёжным людям в Швейцарию.
Стыдно!
Одним из активных пропагандистов полной отмены телесных наказаний стал граф Лев Толстой. Осенью 1859-го он открыл в принадлежавшей ему Ясной Поляне школу для крестьянских детей и объявил, что школа бесплатная и розог в ней не будет. А в 1895-м написал статью «Стыдно», в которой протестовал против телесных наказаний крестьян. Своё отношение к таким явлениям великий писатель высказал и в рассказе «После бала». Там жизнь пылкого юноши полностью переворачивает увиденная на плацу расправа, когда пытавшегося бежать солдата прогоняют сквозь строй и бьют палками по голой спине. Руководил истязанием красивый генерал - отец девушки, в которую он был влюблён…
И хотя битьё было позором общества, его отмену приходилось доказывать ценой жизни. Так, отмене наказаний для женщин способствовали события, которые произошли на Карийской каторге, в глухих местах Забайкалья. Здесь 24 октября 1889 года 28-летнюю заключённую Надежду Сигиду за попытку влепить жандармскому офицеру пощёчину наказали ста ударами розог.
В знак протеста против такого насилия ещё трое женщин приняли смертельную дозу морфия, а до этого 16 суток голодали. Всего же приняли яд 20 каторжан, из них шестеро - умерли.
О Карийской трагедии стало известно в мире. Начались массовые протесты, и правительство вынуждено было реагировать. В итоге в 1893 году физические наказания для женщин отменили. В 1930 г. художник Николай Касаткин написал картину, посвящённую этим событиям.
В 1913 году известный российский драматург, историк Николай Евреинов издал «Историю телесных наказаний в России», которую написал еще в студенческие годы. Необходимость работы автор объяснил неизменной для России актуальностью темы: «Вся жизнь народа проходила под вечным страхом истязания: пороли родители дома, порол учитель в школе, порол помещик на конюшне, пороли хозяева ремесел, пороли офицеры, становые, волостные судьи, казаки… Отмена телесных наказаний не ознаменовала отмену привычки и страсти к ручным расправам. Пробегая мрачные страницы истории телесных наказаний, мы убеждаемся с каждой строкой, что из бездны не выкарабкиваются сразу и что переход от тьмы к свету невозможен без промежутка ослепления».
Наказание шпицрутенами, 1776 год. Осуждённого заставляли проходить сквозь строй из 100—800 солдат, которые прутьями били по спине осуждённого. Фото: Commons.wikimedia.org
Розга из Техаса
К началу XX века в Российской империи остались розги как наказания для крестьян по приговорам волостных судов, бродяг и ссыльных, и как исправительная мера для ремесленных учеников. Были в ходу и плети, приковывание к тачкам, оковы (кандалы) и бритье головы для ссыльно-каторжных и поселенцев.
12 июня 1903 наказания для каторжных и ссыльных в России отменили. 11 августа 1904 отменены телесные наказания для крестьян и малолетних ремесленников. 30 июня 1904 официально ликвидированы телесные наказания в российских армии и флоте (фактически рукоприкладство офицеров оставалось). 24 августа 1904 года в России были официально отменены все виды телесных наказаний. Правда, розги остались и держались в исправительных арестантских отделениях и военных тюрьмах до революции 1917 года.
Сейчас большинство стран рассматривают телесные наказания в любой форме как противоречащие положениям «Всеобщей декларации прав человека» 1948 года и «Международного пакта о гражданских и политических правах» 1966 года. Тем не менее телесные наказания активно применяются в мусульманских странах, в некоторых государствах Африки, на Шри Ланке, а также в ряде учебных заведений США.
По некоторым данным, периодически порют детей в 21 штате Америки, в том числе Миссисипи и Техасе. В России официально наказания запрещены, однако в семьях рукоприкладство нередко, а отцовского ремня или розги по-прежнему боятся тысячи малышей. Так розга, начав историю с Древнего Рима, живёт и в наши дни.
Порка на Руси вплоть до ХХ столетия всегда была самым распространенным методом телесного наказания. Изначально ей подвергали представителей практических всех слоев населения, всех полов и возрастов.
«Торговая казнь»
Наказания путем порки были впервые закреплены законодательно в Судебнике 1497 года. Наказывали так за самые различные преступления. Например, могли выпороть за дерзкое высказывание против властей.
Били в основном по задней части тела – спине, бедрам, ягодицам. Чаще всего наказуемого для этого полностью раздевали.
Особого искусства требовало наказание кнутом. Для этого палач должен был отойти от своей жертвы на несколько шагов, а затем раскрутить кнут над головой обеими руками и с громким криком быстро приблизиться к осужденному, обрушив орудие истязания на его спину. Нельзя было дважды бить по одному месту. После каждого удара палачу требовалось смахнуть с кнута налипшую на него кровь и частицы кожи. Как сообщает исследователь Катошихин, обычно экзекуция длилась несколько часов, причем в час наносилось 30-40 ударов кнутом.
Один иностранец, бывший очевидцем такой процедуры, оставил следующее свидетельство: «Палач бьет так жестоко, что с каждым ударом обнажаются кости. Таким образом его
(наказываемого) растерзывают от плеч до пояса. Мясо и кожа висят клочьями».
Многие от этого умирали. Все зависело от индивидуальных особенностей организма, а также от силы нанесения ударов. Некоторые выдерживали и по 300 ударов, а некоторые после первого же удара валились кулем. Если палач жалел наказанного, он мог ударить и послабее (иногда за мзду). А так – мог и забить до смерти.
В петровскую эпоху наказание кнутом называлось «торговой казнью». Ее часто назначали за политические преступления в сочетании с клеймением.
«Виноват!»
Куда более легким считалось наказание батогами. Последние представляли собой толстые палки или прутья с обрезанными концами. Батоги использовали часто – для выколачивания податей и недоимок, для битья крепостных и подчиненных. Иногда битье батогами назначал суд – за воровство, лжесвидетельство, неуважение к царской семье… Так, батогами был наказан подьячий, который, когда пил за здоровье государя, не снял головного убора.
Происходила экзекуция так. Человека клали на пол или на землю вниз лицом. Один из палачей садился ему на ноги, другой – на шею, обхватив ее коленями. Затем каждый из них брал по два батога и лупил ими жертву по спине и ниже спины, пока наказание не решали прекратить или пока не ломались прутья. При этом запрещено было наносить удары по животу, бедрам и икрам. Также во время экзекуции наказуемый должен был кричать слово: «виноват!». Если не кричал, то наказание продолжали, пока не закричит и не признает своей вины.
Сквозь строй
Более жестоким выглядело наказание шпицрутенами – гибкими прутьями около 2,1 метра в длину и менее 4,5 сантиметров в диаметре. Использовали их в основном для наказания солдат. Это называлось «прогнать сквозь строй». Способ наказания был позаимствован от шведов и в 1701 году введен Петром I в русской армии. Наказанного за ту или иную провинность обнажали по пояс, руки привязывали к ружью, которое было повернуто к нему штыком, чтобы несчастный не мог уклониться от расправы, и проводили меж двух рядов его товарищей, выстроившихся справа и слева от него. Каждый солдат должен был ударить провинившегося по спине шпицрутеном. За избиваемым следовал полковой врач, отсчитывая удары, чтобы наказанного не засекли до смерти и не покалечили.
«Поучения» для детей и женщин
Детские наказания «благословлялись» знаменитым «Домостроем»: «…но и страхом спасать, наказывая и
поучая, а когда и побить». Детей на Руси обычно секли розгами. Розгой называлась связка прутьев, которой наносили удары по мягким частям тела. Наказать розгами могли за любую провинность, причем применялось это наказание не только родителями или воспитателями, но и школьными учителями – скажем, за нерадивость в учении. Иногда секли и девочек.
Применялся такой способ наказания к детям любых сословий: это считалось полезным для ребенка. В больших семьях порой устраивали еженедельные порки по субботам, причем зачастую секли отпрысков не только за реально совершенные проступки, но и для профилактики, «чтоб неповадно было».
Перед тем как провести экзекуцию, пучки розог вымачивали в холодной проточной воде. Иногда вымачивание происходило в соленом растворе, и тогда битье причиняло сильнейшую боль. Однако шрамы после такого наказания оставались редко. Реже для битья подрастающего поколения использовалась веревка с узлами, которой хлестали наотмашь.
Женщин тоже пороли – чаще всего плетью или розгами. Использование твердых предметов и такие способы битья, которые могли искалечить, «Домострой» применять запрещал.
Крестьянку мог «поучить» муж – за дерзкий язык, непослушание или подозрение в измене. Крепостных баб и девок могли выпороть по приказу помещика. В полиции секли женщин, нелегально занимавшихся проституцией. Но совершенно официальные телесные наказания существовали и для представительниц высших сословий. Так, две фрейлины Екатерины II были жестоко высечены розгами за нарисованную ими карикатуру на князя Потемкина.
Еще в екатерининскую эпоху была сделана попытка смягчить существующую систему телесных наказаний. В 1785 году от них были освобождены представители высших сословий, купцы первой и второй гильдий. В начале XIX века были введены различные ограничения – на количество ударов, наказания для больных и стариков и представителей иных категорий. Но в начальных и средних учебных заведениях розги оставались средством «воспитания» вплоть до 1860-х годов.
Полностью телесные наказания в Российской империи отменили только в 1904 году. Окончательную точку в этом вопросе поставили после революции большевики, объявив порки «буржуазным пережитком».
До недавнего времени в общественном укладе многих стран считалось, что родительская любовь состоит в строгом отношении к детям, а любое телесное наказание подразумевало пользу для самого ребенка. И вплоть до начала ХХ века порка розгами
была обыденным делом, а в некоторых странах и до конца столетия это наказание имело место. И что примечательно у каждой народности своя национальная методика порки, выработанная веками: в Китае - бамбук, в Персии – плеть, в России – розги, а в Англии – палка. Шотландцы же предпочитали ремень и угревую кожу.
Один из известных общественных деятелей России говорил: «Вся жизнь народа проходила под вечным страхом истязания: пороли родители дома, порол учитель в школе, порол помещик на конюшне, пороли хозяева ремесел, пороли офицеры, становые, волостные судьи, казаки».
Розги, будучи средствами воспитания в учебных заведениях, находились замоченными в кадке, установленной в конце класса и всегда были готовы к применению. За различные детские шалости и провинность было четко предусмотрено определенное количество ударов розгами.
Английская "методика" воспитания розгами
Народная английская пословица гласит: "Пожалеешь палку – испортишь дитя". Палок на детей в Англии действительно никогда не жалели. Чтобы оправдать применение телесных наказаний в отношении детей, англичане часто ссылались на Библию, в особенности на притчи Соломона.
Относительно же знаменитых итонских розг ХIХ века, то они вселяли жуткий страх в сердца учеников. Это была метелка из пучка толстых прутьев, прикрепленных к ручке длиною в метр. Заготовку таких розг проводил директорский слуга, каждое утро приносивший в школу целую охапку. Деревьев на это изводилось огромное множество, но как считалось игра - стоила свеч.
За простые провинности, ученику регламентировалось 6 ударов, за серьезные проступки их число увеличивалось. Секли иногда до крови, а следы от ударов не сходили неделями.
Провинившихся же девочек в английских школах ХIХ века секли гораздо реже, чем мальчиков. В основном их били по рукам или плечам, лишь в очень редких случаях с воспитанниц снимали панталоны. В исправительных же школах для "трудных" девочек с большим усердием применяли розги, трость и ремень-тоуз.
И что примечательно: телесные наказания в государственных школах Британии были категорически запрещены Европейским судом в Страсбурге, вы не поверите, лишь в 1987 году. Частные же школы еще 6 лет после этого прибегали к телесным наказаниям учеников.
Традиция суровых наказаний детей на Руси
Много веков в России массово практиковались телесные наказания. Причем если в рабоче-крестьянских семьях родители могли запросто накинуться на ребенка с кулаками, то детишек из среднего класса чинно секли розгами. В качестве средств воспитания также применялись трости, щетки, тапки и все на что была способна родительская изобретательность. Частенько в обязанности нянек и гувернанток входило сечь своих воспитанников. В некоторых же семьях папаши "воспитывали" своих детишек сами.
Наказание детей розгами в учебных учреждениях практиковалось повсеместно. Били не только за провинности, но и просто в «профилактических целях». А учащихся элитных учебных заведений били еще посильнее и почаще, нежели тех, кто посещал школу в родной деревне.
И что совсем шокирует, так это то, что родители за свое изуверство подвергались наказанию лишь в тех случаях, если случайно убивали своих детей в процессе "воспитания". За это преступление они приговаривались к году тюрьмы и церковному покаянию. И это при том, что за любое другое убийство без смягчающих обстоятельств полагалась в то время смертная казнь. Из всего этого следовало, что мягкое наказание родителям за их преступление способствовало развитию детоубийства.
"За одного битого - семь небитых дают"
Высшая аристократическая знать совсем не гнушалась чинить рукоприкладство и пороть своих детей розгами. Это было нормой поведения в отношении отпрысков даже в царских семьях.
Так к примеру, будущего императора Николая I, также как и его малолетних братьев, их наставник генерал Ламсдорф порол нещадно. Розгами, линейками, ружейными шомполами. Иногда в ярости он мог схватить великого князя за грудь и стукнуть об стену так, что тот лишался чувств. И что было ужасным, что это не только не скрывалось, но и записывалось им в ежедневный журнал.
Иван Тургенев вспоминал о жестокости матери, поровшей его до самого совершеннолетия, сетуя на то, что часто он и сам не знал, за что бывал наказан: «Драли меня за всякие пустяки, чуть не каждый день. Раз одна приживалка донесла на меня моей матери. Мать без всякого суда и расправы тотчас же начала меня сечь, - и секла собственными руками, и на все мои мольбы сказать, за что меня так наказывают, приговаривала: сам знаешь, сам должен знать, сам догадайся, сам догадайся, за что я секу тебя!»
Телесным наказаниям подвергались в детстве Афанасий Фет и Николай Некрасов.
О том как был бит до потери сознания маленький Алеша Пешков, будущий пролетарский писатель Горький, известно из его повести «Детство». А судьба Феди Тетерникова, ставшего поэтом и прозаиком Федором Сологубом, полна трагизма, так как в детстве был нещадно бит и «прикипел» к битью так, что физическая боль стала для него лекарством от боли душевной.
Жена Пушкина - Наталья Гончарова, никогда не интересовавшаяся стихами мужа, была строгой матерью. Воспитывая в дочерях чрезвычайную скромность и повиновение, за малейшую провиность безжалостно хлестала их по щекам. Сама же будучи обворожительно красивой и выросшая на детских страхах, так и не смогла блистать в свете.
Опережая время, еще при своем правлении Екатерина II в своем труде "Наставление к воспитанию внуков", призывала отказаться от насилия. Но лишь во второй четверти XIX столетия взгляды на воспитание детей стали серьезно меняться. И в 1864 году при правлении Александра II появился «Указ об изъятии от телесных наказаний учащихся средних учебных заведений». Но в те времена пороть учеников считалось настолько естественным, что подобный указ императора многими воспринялся как слишком либеральный.
За отмену телесных наказаний выступал граф Лев Толстой. Осенью 1859-го он открыл в принадлежавшей ему Ясной Поляне школу для крестьянских детей и заявил, что "школа бесплатная и розг в ней не будет". А в 1895-м написал статью «Стыдно», в которой протестовал против телесных наказаний крестьян.
Эта пытка официально была отменена лишь в 1904 году. В наши дни в России официально наказания запрещены, однако в семьях рукоприкладство нередко, а отцовского ремня или розги по-прежнему боятся тысячи малышей. Так розга, начав историю с Древнего Рима, живет и в наши дни.
О том как школьники Великобритании подняли восстание под лозунгом:
можно узнать
